Приветствую, Дневник)
Вот) Рифмы последнего времени.
Касыда
Нуаде (Темному принцу эльфов)
Кроме заревом бесцветным, кроме ветром выть по свету,
Кроме быть водой и снегом. Если б можно было быть...
Снова быть живым, речистым, снова биться гордой птицей,
Силой воли уклониться от предсказанной судьбы.
Если б можно – все обратно, на полотнах стынут пятна,
Между проблесками злата – тусклый свет, проклятье ли?
Не вставая на колени, не прощая оскорблений,
Только зная, что последний, горько выть из-под земли.
А война прошла задаром, отстрекала колким жаром,
Не покажет точка в карте, сколько вынесли потерь.
После стольких битв жестоких, ты остался одиноким.
Побежденный вождь убогих, что ты чувствуешь теперь?
Я спускаюсь в подземелья, как шальное приведенье,
Среди вязких отражений – кто ты, Принц? Оживший Миф?
Ты был создан для настроя отрицательным героем.
Персонажем. Что построил – уничтожено людьми.
Мы с тобой из разных сказок. Остроухий, желтоглазый,
Я тебя запомнил сразу. Даром, точно, что злодей.
Я к тебе. Нет, я не драться. Да, по делу, не пугайся.
Как-то некуда деваться от богов и от людей...
Я пришел к тебе на плаху, не испытывая страха –
Вырвать семечко из праха, закопать и прорастить.
Металлические книги режут пальцы, дробят блики,
В них представлены улики, что здесь нечего ловить.
Не шучу. Темнеет скоро... Искуситель? Я не спорю.
Не смотри с таким укором. Я не дьявол и не бог.
Просто сказка завершилась. Точка в ней острее шила.
Мы ее уже прожили... Мое имя? Эпилог.
Джек-из-Тени
Я зову тебя «Джеком-из-Тени». Хотя это неверно в принципе.
Я не знаю таких законов природы, что тебя привели на мою беду.
Я ведь сам еще из отчаянных. Несвободный, а ночь все твердит свое:
«Раз оставил открытой дверь, принимай живущих в твоем Аду».
Я зову тебя Джеком-из-Тени. Это прозвище не из прихоти.
Газеты с первых полос кричат, что нельзя тебя звать по имени.
И вести с тобой по ночам войну, что поутру вдаль на расстрел идти,
Потому сидим и болтаем всласть, пока есть хоть крупица времени.
Я зову тебя Джеком-из-Тени. Наверное, бессознательно.
Когда ты касаешься клетки моей с запертым в ней стрижом,
Я забываю, что нужно рассыпать соль, лететь вперед и спасаться, но
Ты кладешь ледяные пальцы мне на кисть с заточенным карандашом.
И рука послушно выводит линии, и междустрочие тьмы бездоннее.
Те самые закорючки, которые не сжечь, ни выбросить, не забыть.
И когда пытаюсь взвиться в протесте, ты шепчешь опять все тоже мне:
«Не надо, не надо истерик, мой автор. Ты знаешь, я должен БЫТЬ»
У тебя, Джек-из-Тени, все не как у людей. Обаяние от лукавого,
Бес в ребре уголок снимает, жмется, и язык острей журналюг пера,
Ты бессовестный и безжалостный полубог. Не хватает малого:
Теплый свет, собеседник, последняя сигарета и треп до шести утра.
Я тебя не зову. Ты приходишь сам и садишься на край постели,
И взгляда от синих смешливых глаз не отвести, не расторгнуть,
Подозрений много, о том, кем ты был, и кто ты на самом деле.
Только это не важно, пока коса в темноте покоится за порогом.