Про конкурс - 2

[Sider]

Поскольку стихотворный вариант не пошел, пришлось изобретать прозаический.
Собственно, вот он. По фразе "кто-то невидимый смеялся надо мной из тени".

ЗЫ: огромное спасибо музе-Кросс за наводку!)

Поединок

Свет был ярким, почти ослеплял. Я старался справиться с дрожью в руках, оглядывая широкое поле, на котором сегодня случится бой. Опустил голову и увидел под ногами тень креста. И успокоился. Да, он хранит меня. И поэтому все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо! Иначе нельзя.
Быстрые шаги, и он напротив – с мечом, в черном, и улыбка у него насмешливая и торжествующая. Он приближается быстро, уверенным шагом, за его спиной – замок, в нем – пленница, которая ждет спасения. Принцесса в плену у этого чародея. Горлица в клетке. Может быть, она ждет меня. Нет, это совершенно точно – она ждет меня! Я уверен в этом. Даже не знаю, почему.
Он усмехнулся, останавливаясь в трех выпадах, и отвесил традиционный поклон – начало поединка. В каждом его жесте насмешка, в каждом взгляде и в каждом отблеске хищной стали в его руке – вызов. Я отвечаю поклоном. Традиции, чтоб их... Кланяюсь, а сам ловлю знакомую тень креста под ногами. Да, сегодня победа за мной. Он хранит меня, и я не пропаду.
Первый выпад. Он двигается порывисто и резко, и огненный росчерк его меча дугой проходит над моей головой – я еле успеваю пригнуться, и изогнуться, намереваясь пронзить ему бок. Лязг. Он отшвыривает меня, я с силой пробую сгруппироваться, оттолкнуться от земли и рвануться обратно в бой. Мы почти танцуем, уворачиваясь короткими рывками, стараясь проследить траекторию движения чужого меча, блокируя выпады, подпуская почти на длину лезвия, чтобы увернуться в последний момент и успеть дотянуться до горла... и не успевая. Мы бьемся насмерть. Он так же усмехается. И меня раздражает то, как он смотрит на меня. Насмешливо и снисходительно. Словно знает о чем-то, чего не знаю я. И бросаюсь в схватку с удвоенной силой, выплескивая ненависть и ярость, и стараюсь думать только о бедной горлице в клетке, но почему-то не получается. Потому что он что-то знает. Что-то такое, что заставляет его биться именно так, шутя, играя. И я не понимаю, что с ним...
А потом он открылся. Как-то совершенно глупо, нелепо и смешно. И я воспользовался возможностью, вкладывая всю силу, всю веру, всю ярость в этот последний удар...
...И наступила та самая секунда, которая растягивается на минуты, а те в часы... Наступил момент абсолютной ясности. Миг, когда я увидел тень креста под его ногами. Такую же, привычную тень, на которой стою я сам.
Откуда эта тень?! Его вела та же вера? Вот только... его лицо в этот момент какое-то совершенно странное. На нем привычная усмешка – только сейчас она почему-то кажется грустной, усталой, и еще... до боли знакомой. Он смотрит на меня без злости, без ненависти, словно с самого начала знал, что все получится именно так. Словно был в этом уверен так же, как я был уверен в своей победе. И его лицо, близкое, ненавистное лицо врага... Мелькает такое смутное чувство, что все это уже было. Что это происходит не впервые, что мы с ним уже бились вот так, насмерть, бесчисленное множество раз. И всегда – с одним и тем же исходом. И он смотрит так, словно помнит меня, словно мы уже сроднились настолько, что он не может относиться ко мне как к заклятому врагу... Что-то в его глазах насмешливое и бесконечно усталое.
И в этот самый миг я перестаю его ненавидеть. Я перестаю помнить и понимать, почему ненавидел его раньше. И я пытаюсь остановить свою руку, перенаправить удар, но он словно сам делает движение навстречу, грудью поймав мой клинок. В этот момент я почти готов закричать...
Тень моя крестообразная, да что это со мной?!
Он падает на спину, на зеленое поле. Падает, раскинув руки, и на умирающем лице проступает улыбка. Грустная, горькая, злая улыбка, от которой меня бросает в дрожь, и кажется, что он смотрит прямо на меня. Если бы он умел плакать, в его глазах были бы слезы. Если бы он умел... А потом я понимаю – он смотрит не на меня. Он смотрит мимо – туда, куда смотреть запрещено.
Вверх. В далекое, угольно-черное небо. И, наверное, что-то видит там. И вот то, что он видит в этом далеком небе, он ненавидит всей душой, всем сердцем. Гораздо сильнее, чем мог бы ненавидеть меня.
Он смотрит в небо, пока его глаза не гаснут.
Я поднимаю меч над ним, тоже знак, тоже ритуал – конец поединка. Или последняя милость. Я не очень разбираюсь в турнирных традициях. И, глядя на него, поверженного, мне вдруг не хочется ничего. Ни спасать принцессу, ни ехать с ней домой, ни брать ее в жены... Почему-то хочется просто уйти, хоть куда-то, куда угодно, вырваться из круга, и впервые этот безымянный порыв, это безудержное желание обретает имя – свобода. Но взгляд падает на крестообразную тень мод моими ногами, и бунт моментально гаснет. Голова пустеет.
И я пошел спасать принцессу. Я шел легко, едва касаясь ногами земли, и мимо лентой проплывали пейзажи, и постепенно уходили мысли о странностях поединка. Я уже и не помнил, что видел в лице врага... да и видел ли что-то? Нет, это уже не важно. Я победил. Не мог не победить. Я же шел спасать принцессу – во что бы то ни стало, любой ценой. А она ждала меня. Она всю жизнь ждала меня – да и не могло быть иначе. Принцесса...
Нахлынуло странное чувство... чувство близости прошлого. Ее имя Коломбина. Да, ее звали именно так. Кажется, я даже знал, как она выглядит... откуда? Может, видел ее во сне?
Я шел спасать принцессу. В который раз я шел спасать принцессу, и не мог ее не спасти. Шел, не обращая внимания на то, как поблескивают на свету мои путеводные нити. Не обращая внимания на веселую музыку где-то за гранью мира. Меня вела тень креста, чуть подрагивающая в такт моим шагам – символ моего служения, орудие власти моего незримого покровителя, моего бога, отблеск далекого черного неба – океана теней.
Я шел. И кто-то невидимый смеялся надо мной из тени.